Серийные убийства в Австралии. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

видимого результата этот разговор не принёс, собственного запрета на ведение любых оперативных и следственных мероприятий в отношении Ивана Милата суперинтендант так и не отменил. 13 мая Пол Ониенс улетел обратно в Великобританию.

Подозреваемый оставался на свободе и по-прежнему не догадывался о сгущавшихся над его головой тучах. Ситуацию, между тем, требовалось как-то разрешить, т.е. либо полностью снять с Милата все подозрения и более не рассматривать его как подозреваемого (что представлялось уже невозможным ввиду его опознания), либо отработать версию о его виновности до конца, а значит провести арест, обыски, с максимально возможной точностью удостовериться в наличии или отсутствии alibi и т. п. Позиция суперинтенданта, решившего не предпринимать в отношении Милата никаких действий, была не просто половинчатой, но по-настоящему опасной: если бы Иван Милат узнал, что полиция собирает о нём информацию, то наверняка предпринял бы меры по сокрытию улик…

Гордону и Личу надо было на что-то решаться, но мнения опытных детективов тут разошлись. Гордон считал, что следует потянуть время и понаблюдать за подозреваемым в расчёте на то, что тот каким-то образом «расшифрует» себя. Сержант Лич считал прямо наоборот, по-видимому, он не испытывал особых иллюзий насчёт возможностей скрытого наблюдения силами австралийской полиции. Поэтому он настаивал на том, чтобы поскорее арестовать Милата и начать «колоть его в застенке». Но и Гордон, и Лич прекрасно понимали, что им в любом случае придётся открыто нарушить запрет суперинтенданта.

Детективы решили действовать в воскресенье 22 мая. В этот день суперинтендант Клайв Смолл должен был уехать из Сиднея, так что «заговорщики» получали известную свободу рук. Расчёт их строился на том, что даже если Клайву Смоллу кто-то из доброжелателей и сообщит о проводимом его подчинёнными аресте, суперинтендант вмешаться не успеет. А когда он примчится в Сидней, то истерику закатывать будет поздно – на руках у детективов будут материалы допроса арестованного и результаты (хотя бы предварительные) обыска.

На том и порешили.

В субботу вечером, 21 мая 1994 г., сержант Лич оформил ордер на арест Ивана Милата по обвинению в ограблении 25 января 1990 г. гражданина Великобритании Пола Ониенса. Также были получены ордера на обыски дома, находившегося в совместном владении Ивана и Ширли, а также домов, в которых проживали или которыми владели братья Борис, Александер, Уолтер Френсис, Ричард и Уилльям. В обысках планировалось задействовать более 300 сотрудников полиции. Кроме того, взвод полицейского спецназа привлекался для проведения ареста Ивана.

Операция началась в 6 часов утра 22 мая и сразу же пошла не по плану. Из доклада наружного наблюдения сержант Лич знал, что Иван Милат провёл ночь в доме на Циннабар-стрит в обществе любовницы. Его сестра – Ширли Сойр – отсутствовала, уехав на week-end к сестре Маргарет. Полиция скрытно окружила дом, после чего детектив Гордон позвонил Милату по телефону и уточнил, разговаривает ли он с Иваном Милатом? Милат ответил, что его нет дома, хотя Гордон прекрасно узнал голос в трубке. Да и наружное наблюдение уверенно подтверждало присутствие Ивана Милата в доме (тут невольно вспоминается мультфильм про Винни-Пуха, в котором Кролик с балкона отвечает стучащим в дверь Пятачку и Винни, что «Кролика нет дома»). Несмотря на то, что Милат не сознался, детектив представился, сообщил об имеющемся ордере на арест и предложил Милату выйти из дома, не оказывая сопротивления. Милат, выслушав детектива, расхохотался, назвал его «херовым шутником» и… положил трубку. Проходили минута за минутой, а из дома никто не выходил. Пол Гордон позвонил вторично, но Милат вполне ожидаемо трубку не поднял.

Тогда за дело взялся переговорщик Уэйн Гордон (не путать с детективом Полом Гордоном). Точнее, он взялся за мегафон. Но его обращение по громкой связи означало лишь то, что жители окрестных домов услышали о проводимой полицейской операции. Т.о. фактор скрытности оказался утерян уже на пятой минуте операции. Несложно догадаться, что последовало дальше – через четверть часа на Циннабар-стрит стояли автомашины всех местных газет и телеканалов, а ведущие практически всех радиопередач прервали программы срочным сообщением о проводимом полицией задержании. Полиция не готовила заблаговременно никакого пресс-релиза, поэтому никто из официальных лиц не мог сказать, кого же именно и за что задерживают на Циннабар-стрит.

Сержант Лич понял, в какой неприятной ситуации оказался: штурм грозил окончиться гибелью Милата под пулями спецназа – это была бы катастрофа! Вместе с тем, без штурма вряд ли можно было обойтись, ведь Милат прекрасно слышал обращённые к нему и неоднократно повторенные в мегафон требования выйти из дома, но… он не выходил. Более того, непонятен оставался статус Челинды Хьюз: взял ли Иван свою любовницу в заложники? готов ли выпустить из дома? хочет ли договориться об обмене?

Полицейский опыт подсказывает: чем дольше длится захват, тем больше вероятность того, что он закончится трагически, т.е. стрельбой и гибелью людей. Оптимальный захват всегда скоротечен и строится на использовании фактора внезапности. Если и брать Милата силой, то делать это следовало как можно быстрее, а не растягивать задержание на часы. На тридцать пятой минуте осады сержант Лич в последний раз обратился к находившимся в доме по мегафону и предупредил, что полиция входит внутрь, а воспрепятствование её действиям и неподчинение приказам может закончиться трагически. Спецназ подался к входной двери, но ломать её не пришлось – Иван открыл дверь изнутри и стал на пороге, выставив перед собой раскрытые ладони, демонстрируя тем самым что не вооружён. Рядом с ним стояла Челинда. Лич и Гордон тут же сцепили ему руки наручниками, набросили а голову полотенце, дабы скрыть лицо от объективов теле– и фотокамер журналистов, и кратко объяснили причину ареста, после чего повели Милата к полицейской автомашине.

Фактически арест состоялся в 06:36 в прямом телевизионном эфире, на глазах всей страны. Правда, стоявшие на удалении сотни метров журналисты не слышали слов Милата на пути к автомашине. Впоследствии сержант Лич передал монолог арестанта: тот пытался бравировать и шутить, сначала сказал, что полицейским придётся перед ним извиниться. А потом добавил, что хотел бы успеть вернуться домой к вечернему чаю.

Утро 22 мая 1994 г.: Ивана Милата, закованного в наручники и с полотенцем не голове, ведут к полицейскому автомобилю. Известно множество фотоснимков, сделанных в те мгновения с разных точек – это журналисты, ещё не знавшие сути происходившего на их глазах, спешили запечатлеть рождение сенсации. Фотография слева: детектив Гордон (крайний слева), в центре – Иван Милат, сержант Лич расположен спиной к фотографу (поднимает ленту полицейского ограждения). Снимок справа: крайний слева – сержант Лич, арестованный – в центре, детектив Гордон – справа.

То, как Милат сначала не подчинялся приказам выйти из дома, а затем неожиданно сдался без сопротивления, вызвало массу вопросов как непосредственно в день ареста, так и в последующем. Сам Милат утверждал, будто был разбужен телефонным звонком детектива, но не поверил звонившему и остался в постели. Когда же с улицы стали кричать в мегафон, он не сразу сообразил, что полицейские обращаются именно к нему… Прямо скажем, отговорка неудачная и недостоверная, Иван разумеется, понял, что полицейские явились с целью арестовать именно его и никого другого. Но чем он занимался более получаса? На этот счёт существуют два предположения, представляющиеся на первый взгляд не лишенными смысла. Согласно первому из них, Иван лихорадочно уничтожал улики, имевшиеся в доме. Согласно второму – раздумывал над тем, чтобы покончить жизнь самоубийством. Однако, странно то, что в конечном итоге он не сделал ни первого, ни второго. Скорее всего, он просто пережил то, что психологи называют панической атакой – состояние крайнего смятения, при котором человек не способен логично мыслить, целенаправленно действовать, перестаёт ориентироваться в обстановке и впадает либо в ступор, либо в истерику.

Как бы там ни было, Иван Милат был препровожден в полицейское управление города Кэмпбеллтаун. Там к нему примчался адвокат Джон Марсден, тот самый, что так успешно защитил его почти двумя десятилетиями прежде. Адвоката наняла Ширли Сойр, увидевшая по телевидению репортаж об аресте брата. Адвокату предъявили ордер на арест, в котором значилось, что Иван Милат взят под стражу по обвинению в нападении на Пола Ониенса, совершённом с использованием оружия, попытке похищения последнего, а также